Часть 4. «Жирные» 2000-е… Инвестиции в частные школы

В 2000-е годы стало понятно, что частные школы могут выживать, быть устойчивыми, и могут «генерировать поток денег. Кроме того, инвестиции в школу могут стать интересным увлечением для предпринимателя, его способом привнести в этот мир что-то полезное и вечное. Таким предпринимателям интересно реализовывать и свои собственные идеи в образовании, они готовы финансировать эти «эксперименты». Тем самым, стали появляться реально «частные» школы – финансируемые тем или иным человеком. Наиболее характерны в этом ряду московские школы «Хорошкола», «Новая школа», школа «Летово»… В Питере – первой такой школой, на мой взгляд, была школа имени А.Горчакова в Павловске… Все они строятся опытными предпринимателями, имеют ресурсы для создания приличного современного образовательного пространства, декларируют новые педагогические подходы, претендуют становиться центрами распространения «другого образования».

На мой взгляд, последние 6-7 лет мы наблюдаем новую волну появления «других школ». Эта волна связана, в частности, с тем, что выросло новое поколение родителей - более свободных, изначально «заточенных» на предпринимательство, привыкших своими руками строить свою жизнь, понимающих, что об образовании своих детей можно договариваться, не ожидая милости от природы и государства. Эти люди к процессу реализации своей идеи сразу подходят как к бизнесу. Они умеют и имеют опыт конструктивного взаимодействия, умеют строить сети.

Отчасти, мне кажется, что это ещё одна волна, вернее – новый круг, хочется верить – новый виток спирали.
Когда 25-30 лет назад появлялись новые для постсоветского времени «другие школы», родители приходили к ним с надеждой на свободу в стране и на уважительное отношение к их детям. В 2000-е трендом скорее стало ожидание стабильности, что не способствовало развитию поддерживаемых гражданами экспериментальных школ. И вот сейчас появились новые родители, которые готовы к самостоятельным попыткам поиска для своих детей чего-то другого, другой жизни, построенной на свободе и уважении. И как во времена «педагогической революции» 1980-х годов снова создаются клубы, объединения родителей, снова ведутся поиски нового в педагогике, снова приходят неофиты, желающие что-то изменить в образовании.

Во многом этот новый всплеск обусловлен, с одной стороны, сложностями, с которыми сталкиваются люди, работающие и обучающие своих детей в государственных школах. С другой стороны, эта активность тесно связана с теми нормативными возможностями, которые обеспечивает механизм «семейного образования». В начале 1980-х годов такой возможности институализировать родительскую инициативу по созданию «других школ» для своих детей не было.

В среде таких родителей сегодня популярны идеи «свободного образования», «самонаправленного образования». Механизм «семейного образования» позволяет «выйти из школы», но не дает ответа на вопрос – а как же дальше учить своих детей? И родители начинают объединяться в сообщества и вместе искать – каким же образом можно организовать образование своих детей. Не все называют свои инициативы школами, но по факту – это школы – только по-другому устроенные. Школы - как сообщества взрослых и детей, занимающихся образованием.

И это такое счастливое, на мой взгляд, время, когда есть возможность людям, причастным к определенному социокультурному слою, попробовать создать «другие школы», открытые для всех желающих. Конечно, здесь возможно и известное неофитское отношение «Я всё знаю, я всё сам сделаю!», и могут совершаться различные ошибки, в том числе те, которые уже совершали предыдущие поколения. Но есть и замечательная возможность совместить мощную энергию новой инициативы с имеющимися уже дельными педагогическими традициями и опытом, и попробовать построить новые «другие школы».

В Санкт-Петербурге ряд школ объединились в сообщество «Другие школы», чтобы совместно решать общие вопросы взаимодействия с родительским сообществом, повышения квалификации учителей, расширения круга общения учеников и др.

Они появляются как общественная инициатива, инициатива группы частных лиц. И в этом смысле, чаще всего они достаточно независимы от государства (в той мере, какую допускает репрессивный механизм государства в данное конкретное время). Они более подвижны, вариативны, изменчивы, в них более вероятно появление педагогических инноваций, в них менее чувствуется государственное влияние, меньше власти «бумажной бюрократии». Чаще всего (не все, но многие) – это экспериментирующие школы. И – надо понимать – да, это эксперименты на детях тех родителей, кто доверится этим школам. Но, чаще всего, в этих же школах учатся и дети экспериментаторов, что отчасти повышает их ответственность. С другой стороны, родители сами должны выбирать, что для них и детей лучше – гарантированная стабильность и предсказуемость учителя со скучными глазами, повторяющего из года в год свою роль, или коллектив увлеченных своим делом педагогов, вместе с родителями и детьми осознанно ищущий пути обновления образования.

Чаще всего «другие школы» порождаются изнутри какого-либо социокультурного сообщества, для которого важны те или иные жизненные ценности и образовательные подходы. Этим же сообществом такие школы и поддерживаются. Это означает, что родители могут выбрать школу (и сообщество) по близким им ценностям. Это мне кажется важным с точки зрения воспитания подрастающего поколения. А педагоги могут выбрать коллектив, в котором они хотели бы работать.

С другой стороны, важно понимать , что «другие школы» могут быть менее устойчивы (по сравнению с государственными школами), более зависимыми от сообщества родителей, в частности, от их общей финансовой состоятельности. При этом, замечу,что на моих глазах за последние 30 лет в городе закрылась только одна частная школа, и общее их количество с каждым годом только растет. Да и такая зависимость от родительского сообщества имеет и позитивные стороны – эти школы готовы вступать в диалог с родителями, учитывать их мнение, убеждать их в важности своих педагогических подходов. При этом, большинству таких школ удается в таком диалоге удерживать свои ценности, не «плясать под дудку тех, кто платит» (как часто говорят о частных школах).

«Другие школы» - относительно небольшие по количеству обучающихся в них детей. Минус такой ситуации в том, что у «большой школы» (и даже государственной) по факту может быть существенно больше денег. Большинство же небольших школ живут, что называется «на свои» (вернее, на деньги родителей), не имея крупных спонсоров. Но зато эти школы гораздо более свободны в изменениях, более изобретательны.

«Другие школы» достаточно разнообразны по своей внутренней жизни и педагогическим подходам. И это понятно, они ведь разные, они ведь другие. Но о некоторых общих чертах, векторах поиска и развития, которые свойственны большинству таких школ, все же думаю можно говорить.

Они стремятся учитывать личные интересы детей и строить образовательный процесс, в том числе, опираясь на личный опыт детей.

Они ищут пути как сделать так, чтобы окружающий школу (и детей) общественный, культурный, производственный мир становился содержанием образования, объектом изучения и, при возможности и необходимости, изменения при участии школьников.

Для этих школ принципиально важно, что школьники учатся своими руками стоить свой мир, устанавливать, договариваясь, свои правила жизни, и соблюдать их, строить свое сообщество, осознавая свою причастность к более широкому кругу людей со схожими ценностями.